Пять месяцев в ликвидации последствий аварии на Чернобыльской атомной электростанции отслужил сейчас уже бывший механизатор совхоза Василий Видрик в 1989 году. Рассказ непосредственного участника ликвидации через 34 года после аварии.
Это был его день рождения, 17 февраля 1989 года. Тридцать восемь лет. Бригадир в тот день в райцентр подвоз Василия бензовозом. С Владимирецкого района в командировку, кроме Василия Видрика с Хиночи, выехало человек пятнадцать.
Но на пункт сбора в Белой Церкви прибыло лишь несколько, потому что в основном были «забракованы» медкомиссией или откупились. Вместе с Василием Владимировичем еще был ровесник из Великих Цепцевичей и много из Волыни.
Палаточный полевой военный городок был размещен в 50 километрах от самой станции. Выдали «новобранцам» зеленую военную солдатскую форму, спецпропуска. Жили по тридцать человек в больших палатках. Ежедневно ездили на станцию, разбирали послеаварийные завалы на первом, втором и третьем блоках, на четвертом, говорит герой истории, не был.
В помещениях и подвалах вручную сбивали покраску стен, труб, штукатурку. Все это грузили в КАМАЗ, КРАЗ, которые вывозили этот мусор к эшелонам. Это был металл, бетон, разная грязь и песок. Затем красили и штукатурили заново.
– Иногда едем на работу, а нас предупреждают – ребята, будет «выброс». То тогда все заходили на станцию подвалами и работали по подвалам. А на крыше энергоблоков еще лежали все те трубы со времени взрыва. Так мы их сбрасывали оттуда, – рассказывает Василий Владимирович.
Ездили на работу Уралом, а перед ними шла пожарная, которая мыла асфальт. И так было каждый день, в обе стороны. Было три пропускных пункта: тридцатикилометровая зона, десятикилометровая и территория станции. Получали белые медицинские тканевые комбинезоны, очки, респираторы, рукавицы, сапоги резиновые – открытых участков тела не было.
– Нам говорили, что эта одежда защищала, экранировала радиацию. В ней ходили там все – врачи, военные, гражданские. Работали целый день, как и на обычной работе – с пяти часов утра до пяти вечера. Вечером на станции все шли в баню – сбрасывали с себя все полностью. Мы говорили «сбросить шкуру», смывались хорошо, одевали все новое. Медики на станции, в подвалах, нас проверяли и ехали домой. Такая же процедура была и на 10-ти и 30-ти километровых границах зон заражения, еще и транспорт меняли здесь же, – вспоминает ликвидатор аварии.
На чернобыльской станции медики над солдатами шутили: «Капец вам скоро, ребята». Или, встречая их вечером, спрашивали: «А что, все еще живы?» Некоторых по несколько раз возвращали мыться, пока перестанет дозиметр «пищать». Потому что могло на спине или на голове быть больше облучения – не все смыли.
Сколько человек пострадали таким образом от Чернобыля, сказать трудно. Однако, по некоторым оценкам, около 270 000 жителей Украины, России и Беларуси не заболели бы раком, если бы не произошло аварии в 1986 году
– У нас на груди у каждого были дозиметры – мы видели те цифры и слышали фон, потому что дозиметры имеют специфический сигнал. Если бы врачи писали правду, сколько я и все «нахватались», то за два дня всех должны «дембельнуть». Но там никому правдивые показатели облучения не писали, потому что где столько людей наберут на замену? За три дня стопроцентно все «светились» по предельной шкале – с тревогой в глазах вспоминает Василий Владимирович.
Приезжал, говорит Василий, в «зону» в тот период Михаил Горбачев. Многих из солдат планово выставили вдоль пути следования генсека, чтобы обезопасить его от возможных терактов.
– Мы были в охране на дороге, а среди «УДОшников» караула генерального секретаря, был майор из Киева, который своим дозиметром нас контролировал. За пару часов мы набрали 28 микрорентген. То нам «еще два раза по двадцать домой», говорил тот майор. А еще говорил, чтобы мы махнули рукой все на свои мужские силы, потому что не потенции, ни детей у нас уже не будет гарантировано, если даже выживем. Такое же было и с ребятами, которые служили на Байконуре. Вот у моего кума когда сын вернулся оттуда, женился, у него родился сын. Но его он не успел увидеть, потому что в больнице скончался от лейкоза, еще и тридцати не было. Затем его мать умерла от онко, может оттого облучения? – со страхом предполагает наш герой повествования.
Кормили солдат такими вкусностями и дефицитами, в таких объемах, что и представить трудно – морепродукты, икра, фрукты «заморские», рассказывает Василий Видрик. «Сгущенка» в девяностые была дефицитом, но не для них – могли брать сколько угодно на складе.
Местную воду не пили, принимали ящиками газированную, в стеклянных бутылках, сортов двадцать было всякой. На одну палатку принимали ежедневно 30 ящиков воды. А еду варили повара из привозной воды. В меню было двадцать различных салатов и блюд, названий которых солдаты не знали.
– Нам зарплату платили 150 рублей в месяц. Теперь я имею удостоверение ликвидатора третьей категории, потому что 1989 уже считался на ЧАЭС «чистым» относительно. Там копали экскаваторами огромные котлованы. Закапывали технику вертолеты, грузовики, тракторы, строительные краны, пожарные» скорые. Всю ту технику, которая работала на реакторах, была на станции, в городе и была заражена. Весь наш транспорт мыли с пеной каждый день, но день-два и она снова была «грязная». В водоеме возле станции водились сомы. Мы однажды для интереса поймали сома на провод за губу – на шнурок задели самодельный проволочный крючок и болтали в воде. Это была такая рыба, что в двухсотлитровую бочку с солярки влезла лишь половина. Привезли в «городок», чтобы показать, потом выбросили, не ели, – несколько оживившись от упоминаний об азартных поступки тогдашних солдат «зоны», рассказывает Василий.
Еще Василий Владимирович рассказывает, что были его знакомые ребята из Зеленого и Радыжево еще и раньше, до него там, в Чернобыле. Уж они все умерли. Они работали на тракторах-бульдозерах после аварии – грунт снимали и закапывали.
С героем нашего материала, кроме Украинских, служили мужчины из Казахстана – «Казбек» на них говорили. Некоторые из них там же кончали жизнь самоубийством, потому что своим женщинам они уже не нужны облученные, больные, а это им, мусульманам, позор. Их там и хоронили, домой не отправляли.
Каждый вечер солдатам организовывали концерты. Из столицы приезжали эстрадные звезды. Создавали наилучшие условия бытовой жизни.
За участие в ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС Василий Владимирович получил Благодарность за подписью командира и замполита полка, где в то время проходил службу «За образцовое выполнение патриотического долга перед Родиной».
Сейчас мужчине – 69 лет и он имеет серьезные проблемы со здоровьем.